— Грибнов, слушай задачу! — решил Игорь. — Прямо сейчас идёшь и набираешь людей для работ. Надо найти лёгкие столы, приделать к ним колёса. Рассчитывайте на количество раненых, неспособных идти самостоятельно. И ещё берите запас, на всякий случай… Здесь есть продовольствие, медикаменты, вооружение?

— Есть! — хором ответили Грибнов и Крылов.

— Тогда собираем всё, что будем в силах дотянуть до арсенала. На себе и на таких вот столах, — решил Игорь.

— Я пойду с ним… — предложил Крылов, кивнув на завхоза. — Ребята меня послушают!

— Давайте тогда сразу! — кивнул Игорь. — Времени у нас мало… А ещё надо прямо сейчас отправить людей, чтобы прочесали территорию дознавателей.

— Сколько человек? — уточнил Изотов.

— Всех! — ответил Игорь. — Объединяйте по два десятка. Искать надо всех выживших. В опасные места не лезть: звать меня!..

— Боря? — Изотов посмотрел на Попова, и тот кивнул, взглянув на Игоря:

— Могу идти выполнять?

— Иди, — подтвердил рыцарь.

— Как в итоге будем действовать? — спросил Изотов и, усмехнувшись, добавил: — И, кстати, Грибнов остальное имущество тебе не простит…

— С имуществом ничего не случится! — пожал плечами Игорь. — Мы сейчас обойдём с Буаром, Верой и Александровым весь замок. Проверим знаки Порядка. Основных врагов мы в этом секторе выбили. Одиночные порождения не полезут: побоятся. Если знаки Порядка никто не сотрёт, то замок устоит и имущество не пострадает.

— А нам что делать? — спросила Вешина.

— Опросите всех, кто остался! — приказал Игорь. — Попытайтесь понять следующие моменты. Откуда накатил туман? Где мог начаться прорыв? Кто-то мог из окна видеть, как накатывал туман. На карте отметьте все найденные точки, а заодно и направление движения.

Дождавшись, пока оставшиеся в зале кивнут, Игорь продолжил:

— Как сделаете, попытайтесь определить, где концентрация Хаоса будет меньше. Нам нужен наиболее удобный маршрут к Арсеналу и складам. Такой, чтобы можно было протащить столы с ранеными.

— Нам обязательно уходить со всеми? — уточнил Изотов.

— Ты предлагаешь бросить раненых? — уточнил Игорь, не поверив своим ушам.

— Как ты сказал, в этом секторе мы выбили основных врагов, — напомнил Изотов. — Возможно, раненым удастся переждать в замке?..

— У порождений два основных чувства, — покачав головой, вмешался нюхач. — Они испытывают отвращение к Порядку и его носителям. А ещё боятся за свои шкуры. И пока ещё у местных порождений преобладает второе. Но как только мы уйдём — победит первое.

— То есть, как только защитников не останется, они тут же нападут! — пояснил Игорь. — Оставить здесь раненых — значит, обречь их на смерть или превращение в монстров.

— Понял! Понял! — Изотов поднял руки. — Глупая была идея… Но прошу учесть, что всех подробностей я не знал!..

Текущая сила сопротивления: 145/10000.

— Буар, пойдём! — решил Игорь. — Вера?

— Да, пап! — девочка подскочила с места, будто только этого и ждала.

— И ещё… Найдите мне нормальный болтомёт! — попросил Игорь. — Из ваших запасов. Всё, идём… У нас осталось часа два-три. Надо выдвигаться!

Сам он при этом думал о том, кто мог организовать нападение. Ну и где искать этого нехорошего кого-то. Но думалось плохо… Сказывался и плохой сон, и общий бардак вокруг, который теперь ему приходилось разгребать.

Глава 18

Прорыв сквозь пелену

Когда Игорь был молод, жил в мире Порядка и был наследником папы-бизнесмена, он не любил активных людей. Его раздражали новички, пытавшиеся резко что-то изменить в фирме отца. Его раздражали сотрудники, пытавшиеся прыгнуть выше собственной головы. И даже отец, который периодически хотел расширить бизнес — при этом жертвуя временем, силами и деньгами.

Когда Игорь стал постарше, он понял: не желать изменений — вообще заложено в человеческой природе. Да, многие с ним не согласились бы. И сказали бы, что выжить человечеству помогло именно это. То есть, способность меняться и адаптироваться к обстоятельствам.

Но чем больше Игорь смотрел вокруг, тем больше убеждался: большинство людей не любит даже малюсеньких изменений. Да что там говорить… Даже чайник в рабочем буфете, который переставили на другое место, в первые дни задерживал каждый поход за чаем на минуту. Хотя, надо сказать, раньше этот чайник стоял неудобно — и, наоборот, должен был всех замедлять.

Игорь много раз пытался понять тех, кто пытался с наскоку что-то резко изменить. И в какой-то момент понял: таким образом они всего лишь пытаются занять свою нишу. Например, он пять лет терпел у себя в подчинении очень активную девушку, которая рвалась перекроить рабочий процесс. Рационализировать, улучшить, принести пользу. И, в результате, потеряв нескольких специалистов, Игорь-таки дождался: она добилась своего.

И что?

Когда пришла новая активная девушка, старая тут же примкнула к «старичкам», которых раньше давила неиссякаемым энтузиазмом. То есть, завоевав себе место под солнцем, превратилась в вальяжную даму, неспособную привыкнуть даже к перемещению чайника в буфете.

И Игорь пришёл к выводу, что любые попытки всё изменить обычно вызваны внешними причинами. Пока у человека всё хорошо — он даже не захочет шевелиться. И лишь свистнувший на горе рак способен подстегнуть тягу к переменам. А пока человека всё более или менее устраивает, он и не совершает резких движений.

Изменить мир? Чтобы найти в нём своё место! Выполнить и перевыполнить план? Наверняка ипотеку взял, или в другой кредит залез, или свадьба на носу — или просто хочет уволиться после премии. Очень редко у людей, которых всё устраивает, проскакивает мысль, что в жизни надо что-то срочно менять. И почти сразу эта мысль отправляется на задворки сознания. Ещё и с пометкой «да ну, фигня какая-то!..».

И только попав в Упорядоченное, Игорь в полной мере оценил, как неуютно себя чувствует человек, который толкает всех на изменения. Ощутил это буквально на своей шкуре. По злобным взглядам сотрудников службы дознавателей, которые ловил, обходя с Буаром центральное крыло замка.

Игорь был уверен, что мог бы почти дословно передать их мысли: «Сидим в безопасности, в тепле… И чего ему неймётся?». И каждый раз, ловя на себе раздражённый взгляд, он невольно вспоминал старания отца.

Отца было жалко… Он верил, что сумеет передать своё дело сыну. Но, судя по словам воплощения Порядка, двойники Игоря, Алисы и детей хоть и доехали в отпуск, но долго не проживут. А значит, отец, вероятно, уже потерял сына и внуков…

Правда, надолго погрузиться в эти грустные мысли не вышло. Труба звала.

В общем, Игорь прекрасно понимал тех, кто его сейчас ненавидел. Замок защищён, ворота перекрыты, и даже отопление есть. Котельная в подвале замка работала на древесном угле, качая воду по батареям в комнатах. И пусть температура была не выше пятнадцати градусов, но за окном-то наступала зима, вызванная Хаосом.

И вот сейчас лезть на улицу, в туман и темноту? С ранеными на носилках, с поклажей за спиной и без тёплой одежды? Идея была так себе. И никто не понимал… Точнее, не мог даже осмыслить того, что эта морозная ночь не закончится никогда — если, конечно, не поднять свои разнеженные задницы.

Поэтому Игорь не злился в ответ на злость. Пусть учёные твердят об адаптивности человека, но сам человек — да и человечество в целом — не хотят по доброй воле меняться. Это, как считал Игорь, своего рода природный предохранитель. Чтобы люди не творили совсем уж лютую дичь, по сравнению с которой даже расцвет фашизма в Европе середины столетия выглядел бы милой забавой.

А ещё Игорь всё больше и больше убеждался: это свойственно не только его миру Порядка. Это общая беда всех людей. Отдельные личности, неустроенные или недовольные, пинают инертную массу, изо всех сил пытаясь её сдвинуть с мёртвой точки. А эта масса в ответ сопротивляется: ругается, вяло отбивается — и вообще старается прирасти седалищем к стулу. И, пока вконец не припекло, только административный ресурс способен её расшевелить.